Очевидно,
что ложка нужна к обеду. В той же логике, писатель нужен своей эпохе.
Читатели ждут от него разговора о тех проблемах, с которыми им
приходится сталкиваться сегодня, сейчас, ежедневно. Чем диалог писателя с
аудиторией откровеннее и правдивее, тем он полезнее и эффективнее.
«Только правдой можно помочь человеку». Хемингуэй. И вот тут возникает
сакраментальный вопрос литератора: что такое «правда»? Существует ли
мерило правды и истины в искусстве? Правда универсальна или у каждого
она своя? Сложный вопрос и, по-моему, односложного ответа на него нет,
поскольку никто не владеет истиной в последней инстанции. Тем не менее, как найти точку приложения творческих усилий? Также вопрос непростой, и непраздный.
Что не подлежит сомнению в любом случае, в любой системе отсчёта? Плоха литература, призывающая к розни, разобщённости, вражде, насилию, дискриминации по любому признаку. Как ни странно, такая литература существует, и на неё, в определённых кругах, есть спрос. Почему такая литература опасна? Потому что опасные идеи, овладевшие массами, толкают эти массы на опасные действия. Такая литература сравнима с зажжённой спичкой, которую поднесли к бочке с порохом. Не подлежит также сомнению, что хороша литература, призывающая к взаимопониманию, объединению усилий на перспективных направлениях. У человечества достаточно проблем, на которых оно должно сосредоточиться, чтобы избежать фатального исхода, и в основе этих проблем – разобщённость. Разобщённость присутствует на всех уровнях, от бытового до глобального, и повсюду она сеет зёрна гнева.
Как писателю искать решение проблемы, на которой он решил сосредоточиться? Я стараюсь руководствоваться завещанием Хемингуэя: «Прежде чем дать кому-нибудь совет, сначала воспользуйся им сам». Когда я вспоминаю этот афоризм, у меня мгновенно пропадает желание заниматься проповедью в виде писательства (или писательством в виде проповеди). Литературный текст это официальный документ, который не имеет силы без печати – а печатью является жизнь и поступки автора текста. Если писатель сам делает одно, а остальных призывает делать совсем другое, налицо подделка. Лев Толстой утверждал, что источником всего самого лучшего в обществе является не аристократия, а народ, и ему трудно было не поверить, потому что он надел «толстовку», взялся за плуг, и открыл школу для крестьянских детей. Текст такого писателя опровергнуть или подвергнуть осмеянию невозможно!
Готов возразить сам себе: не каждый писатель – Лев Толстой. Да, не каждый. Разумеется, и, в связи с этим, не нужно писателю браться за задачи, с которыми он не справится. Существует много других задач для литератора, которые, быть может, не такие титанические, но не менее благородные. «Нет смысла повторять то, что уже сказано другим писателем, разве что ты можешь сделать это лучше». Хемингуэй.
Что не подлежит сомнению в любом случае, в любой системе отсчёта? Плоха литература, призывающая к розни, разобщённости, вражде, насилию, дискриминации по любому признаку. Как ни странно, такая литература существует, и на неё, в определённых кругах, есть спрос. Почему такая литература опасна? Потому что опасные идеи, овладевшие массами, толкают эти массы на опасные действия. Такая литература сравнима с зажжённой спичкой, которую поднесли к бочке с порохом. Не подлежит также сомнению, что хороша литература, призывающая к взаимопониманию, объединению усилий на перспективных направлениях. У человечества достаточно проблем, на которых оно должно сосредоточиться, чтобы избежать фатального исхода, и в основе этих проблем – разобщённость. Разобщённость присутствует на всех уровнях, от бытового до глобального, и повсюду она сеет зёрна гнева.
Как писателю искать решение проблемы, на которой он решил сосредоточиться? Я стараюсь руководствоваться завещанием Хемингуэя: «Прежде чем дать кому-нибудь совет, сначала воспользуйся им сам». Когда я вспоминаю этот афоризм, у меня мгновенно пропадает желание заниматься проповедью в виде писательства (или писательством в виде проповеди). Литературный текст это официальный документ, который не имеет силы без печати – а печатью является жизнь и поступки автора текста. Если писатель сам делает одно, а остальных призывает делать совсем другое, налицо подделка. Лев Толстой утверждал, что источником всего самого лучшего в обществе является не аристократия, а народ, и ему трудно было не поверить, потому что он надел «толстовку», взялся за плуг, и открыл школу для крестьянских детей. Текст такого писателя опровергнуть или подвергнуть осмеянию невозможно!
Готов возразить сам себе: не каждый писатель – Лев Толстой. Да, не каждый. Разумеется, и, в связи с этим, не нужно писателю браться за задачи, с которыми он не справится. Существует много других задач для литератора, которые, быть может, не такие титанические, но не менее благородные. «Нет смысла повторять то, что уже сказано другим писателем, разве что ты можешь сделать это лучше». Хемингуэй.
PS Мои литературные миниатюры можно почитать здесь:
