Положа руку на сердце, можно было бы ещё поработать. Подтянуть композицию, поискать характеры, разнообразить колорит, уточнить перспективу. Не помешали бы, конечно, какие-нибудь выразительные детали. «Поможет ли новорождённая картина кому-нибудь разобраться в тайнах мироздания? Пробудит ли в чьей-нибудь душе чувства добрые? Уменьшит ли количество страданий на душу населения?», думал художник.
«Нет, эта картина не упадёт благодатным дождём на пересохшую равнину действительности», решил он. Конечно, так. Это правда. Но, с другой стороны, на настоящие муки творчества могут уйти годы, или даже вся жизнь. Вдохновение штука капризная, что и говорить. Тем более прозрение. А деньги нужны были ещё вчера. «Сойдёт и так», подумал художник. Впрочем, что тут думать? Действовать надо. Он бросил палитру на стол, пошёл в ванную и умыл руки.
Возник новый вопрос: как картину назвать? Пришлось художнику опять думать. Квадрат лучше всего назвать квадратом! «Чтобы никто не догадался». Эврика! Эта идея художнику определённо понравилась. Свежо. Оригинально. Словом, на том художник и остановился.
«Картина есть, название тоже. Что дальше? Надо теперь это чудови…, эту хр…, надо же теперь это произведение искусства кому-то пристроить. Как-то. Не как-то, а с выгодой». Подумал, подумал художник – и отнёс своё детище на выставку картин. «Налетай, торопись, покупай живопИсь!». Картину повесили на стену, и у художника в предвкушении мзды даже зачесалась левая ладонь.
Не тут-то было! Одни посетители вернижаса, точнее верниужаса, тычут в картину пальцем и смеются. Прямо не смеются, а надрывают животики. Другие кривятся и крутят пальцем у виска. Третьи ковыряют пальцем в носу. И, главное, никто не спешит в кассу.
«Э, так дело не пойдёт», испугался художник. Подумал он, снял трубку телефона и пригласил критика. Не просто критика, а того, который слывёт в высоких кругах большим авторитетом. То есть, элитного такого критика. Гламурного.
Критик пришёл, взглянул на картину. «Что это? Узор для обоев?», спросил он дрожащим голосом. И рухнул, не дождавшись ответа. Откачали его. Он снова взглянул на картину, и опять его откачали. Понемногу отпоили валидолом. Захотел критик… то ли идти домой, то ли постричься в монахи, непонятно. Бурчит что-то себе под нос. Невнятное. И художник заподозрил, что критик от его картины, кажется, не в восторге.
Тогда художник вынул из кармана деньги, дал критику. О, чудо! Самочувствие у критика улучшилось, и он надел очки. «Поначалу-то, без очков, я не рассмотрел», объяснил критик. И продолжил осмотр картины. Тогда художник добавил ещё денег. А потом ещё. И критик начал сочинять статью. Лихорадочно.
Критик вспомнил все лучшие слова, которые знал. «Новаторство». «Авангардизм». «Разрушитель заскорузлых канонов». Это он про художника и про его картину. «Прорыв в неизведанное». «Супрематизм». И всё такое. Словом, скоро статья была готова. Жутко умная получилась, не подкопаешься.
Критик отнёс статью в газету, вынул из кармана часть денег, полученных от художника, и отдал редактору. «Скандальчик гарантирую», намекнул критик. Редактор с пониманием подмигнул и подписал статью в вёрстку. Так статья попала в гранки, а потом в печать. А потом в киоски и почтовые ящики.
После всех этих событий в вернисаж набежали люди. Мне! Мне! Я первым очередь занял! Не толкайтесь! Вы тут не стояли! В дверях образовался затор и давка. Некоторые полезли по пожарной лестнице, в окно. Устроили аукцион. Художник продал картину, скажем так, по завышенной цене, возместил затраты, и получил солидную прибыль.
И подумал художник, что он молодец. Нет, он талант. Он гений! Чего там. Была минута, когда ему показалось, что у него за спиной раздались приближающиеся шаги вечности. И художник встряхнул головой, чтоб слетела блажь.
Ещё он подумал, какие же всё-таки доверчивые эти ценители искусства. Однако, эту мысль он от себя тоже отогнал, как неперспективную.
Художник, критик и хозяин вернисажа скинулись деньгами и прекрасно провели тот вечер. Выпивали и закусывали. Пели друг другу оды под рояль. Сначала под рояль, потом под роялем. А не номинировать ли нам художника на какую-нибудь престижную премию? Думали они. Потом они перестали друг друга стесняться, и выпили на брудершафт. «За искусство!».
«Бездарь», подумал критик, лобызая небритого художника. «Трепло», подумал художник, припадая к холёной щеке критика. «Что я тут делаю?», подумал галерейщик. «О каком искусстве идёт речь?», думали все трое. Но расстались за полночь друзьями. Бизнес-партнёрами. Подельниками.
Наутро художник проспался, похмелился и пошёл за новым холстом и за новой краской. Не ждать же, в самом деле, пока явится вдохновение!
Грустный получился фельетон. Может это и не фельетон вовсе. Может это некролог. Иногда так бывает, начинаешь вроде за здравие, а оканчиваешь – за упокой.
PS Мои литературные миниатюры можно почитать здесь:
https://proza.ru/avtor/oleggonchar1357
Комментарии
Отправить комментарий